Черты утопии в романе чернышевского что делать сочинение

Черты утопии в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?»

Русский утопический социализм проистекал из французского утопического социализма, представителями которого были Шарль Фурье и Клод Анри де Сен-Симон. Их цель состояла в том, чтобы создать благополучие всем людям, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимной благодарности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей на более и менее одаренных? Почему благодарность — это самое лучшее? Потому что тот, кто внизу, должен быть благодарен другим за то, что он внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали узаконенной торговлей женщиной, так как женщина не может себя обеспечить благополучием и продается; в идеальном же обществе она будет свободна. Итак, во главе всего должен стоять принцип взаимной благодарности.

Чернышевский в своем романе “Что делать?” особый упор делает на разумный эгоизм (расчет выгод). Если благодарность вне людей, то разумный эгоизм лежит в самом “я” человека. Каждый человек втайне или открыто считает себя центром вселенной. Почему же тогда эгоизм разумный? А потому, что в романе “Что делать?” впервые рассматривается “новый подход к проблеме”, “новые люди” Чернышевского создают “новую” атмосферу, по Чернышевскому, “новые люди” видят свою “выгоду” в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль освобождает творческие возможности человеческой личности. “Новые люди” менее болезненно разрешают конфликт семейного, любовного характера. В теории разумного эгоизма есть бесспорная привлекательность и рациональное зерно. “Новые люди” считают труд абсолютно необходимым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в самой полной гармонии с чувством, потому что ни ум, ни чувства их не искажены хронической враждой против остальных людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола.

Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека “не нового” все “новые” люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — “новый” человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из “расчета выгод”! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: “Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают”. Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе “вообще”, очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами “старшей сестры”, обращающейся к Вере Павловне со словами: “Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести”.

Краткий анализ

Год написания – декабрь 1862 – апрель 1863
История создания – Н. Чернышевский создал роман, когда пребывал в Петропавловской крепости. Писателя арестовали за радикальные идеи. Произведение задумывалось как ответ на “Отцы и дети” Тургенева, поэтому между образами Евгения Базарова и Рахметова есть определенное сходство.

Тема – В произведении можно выделить две главные темы – любви и жизни в новом обществе, построенном на основе законов труда и равноправия.

Композиция – Структура произведения имеет особенности. Сквозные линии романа – жизнь Веры Павловны, судьбы Лопухова и Кирсанова. Главную роль в этих сюжетных линиях играют любовные перипетии. С реальностью тесно переплетаются сны Веры Павловны. При помощи них автор зашифровал социально-политические мотивы.

Жанр – Роман, в котором можно заметить черты нескольких жанровых разновидностей – романа-утопии, социально-политического, любовного и философского романов.

Направление – Реализм.

Большой Бейсуг

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу.

Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают».

Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.

Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность. Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Таинственное самоубийство в 1-й главе романа «Что делать?» — завязка нетрадиционная и непривычная для русской прозы 19 века, более свойственная авантюрным французским романам. По общеустановленному суждению всех исследователей, она была, так сказать, своего рода интригующим приемом, вызванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Этой же цели предназначались и мелодраматическая окраска повествования о семейной трагедии во 2-й главе, а также неожиданное заглавие 3-й — «Предисловие», начинающейся так: «Содержание повести — любовь, главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…» Кроме этого, в данной главе писатель, полушутливым-полуиздевательским тоном адресуясь к народу, сознается, будто он совершенно обдуманно «начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом». Вслед за тем Чернышевский, вволю насмеявшись над своими читателями, изрекает: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего <…> Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей». Тем самым он озадачивает читателя: с одной стороны, автор в открытую презирает его, относя к большинству, с которым он «нагл», с другой — как будто склонен распахнуть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его рассказе наличествует еще и тайный смысл! Читателю остается одно — читать и разбирать, а в процессе этого набираться терпения, и чем углубленнее он окунается в эту работу, тем большим проверкам подвергается его терпение… В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: «Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату»; обожает повторы: «Это другим странно, а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно»; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это — плохой перевод с чужого языка: «Господин вломался в амбицию»; «Долго они щупали бока одному из себя»; «Он с изысканною переносливостью отвечал»; «Люди распадаются на два главные отдела»; «Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика». Авторские отступления темны, корявы и многословны: «Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это»; «Вера Павловна <…> стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней <…> или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это». Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: «После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?» Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный. Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги». Даже Герцен, признаваясь, что роман «гнусно написан», тотчас оговаривался: «С другой стороны, много хорошего». С какой же «другой стороны»? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А передовые умы той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу — со Счастьем, Счастье — со служением все той же Истине… Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе «Дар» (в главе, посвященной Чернышевскому), «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел «новых людей». (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую «боксерскую диету» и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского — история литературы. Наконец, необычна и сама жанровая форма «Что делать?». Это был тогда еще почти неизвестный русской литературе публицистический, общественно-философский роман. Особенность его в том, что «воспроизведение жизни» в контрастных картинах «грязного» дворянско-буржуазного мира и мира новых людей сопровождается в романе открытым авторским объяснением того и другого. Это объяснение отнюдь не скучно и не назидательно. Оно осуществляется тонко и разнообразно, особой нитью вплетаясь в повествовательную ткань романа. Объяснение — это и яркая публицистическая страница, показывающая путем подробных хозяйственных подсчетов выгодность коллективного труда; это и сложный психологический анализ душевных переживаний и поступков героев, убеждающий в превосходстве новой морали над старой, домостроевской. Это и беспрерывно ведущиеся язвительные споры автора с «рабами» рутины, особенно с «проницательным читателем», глупым, невежественным, самодовольным, назойливо берущимся рассуждать и об искусстве, и о науке, и о морали, и о других вещах, в которых «ни бельмеса не смыслит». Это и философское обобщение событий и процессов вековой истории человечества, поражающее широтой познаний и глубиной теоретической мысли. В произведении публицистически отчетливо оглашается, заявляя словами эстетики самого автора, и «приговор о явлениях жизни». Однако вовсе не в форме «прокурорских» речей, даже каких-то наказующих излияний. Настоящий вердикт выставляется зрелищем новых семейственно-бытовых взаимоотношений. Порицает сегодняшний день авторский социалистический идеал, в «отблесках сияния» которого все страшнее и безобразнее выглядит неразумность бытия, характеров и воззрений эгоистического общества, и все более притягательны Рахметовы, отдающие свою жизнь революционной борьбе. В выбранной Чернышевским жанровой форме романа, бесспорно, примечательную сюжетно-композиционную роль представляла фигура повествователя, авторского «я». От одной главы к другой все ближе и ближе чувствуются присутствие самого автора, сильный и могучий интеллект его, великодушие и благородство, щедрость его души, сердечное, беспристрастное постижение самых сложнейших побуждений человеческой личности, его ирония и язвительность. А, кроме того, несокрушимая вера в лучшее будущее. Как «учебник жизни» задумал Н.Г.Чернышевский свой роман и блестящим образом осуществил данную идею.

похожие материалы

• Реалистический роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» и традиции мировой утопической литературы.
• «Что делать?» Н. Г. Чернышевского – реалистический роман

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей. Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести». И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье. Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность. Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Таинственное самоубийство в 1-й главе романа «Что делать?» — завязка нетрадиционная и непривычная для русской прозы 19 века, более свойственная авантюрным французским романам. По общеустановленному суждению всех исследователей, она была, так сказать, своего рода интригующим приемом, вызванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Этой же цели предназначались и мелодраматическая окраска повествования о семейной трагедии во 2-й главе, а также неожиданное заглавие 3-й — «Предисловие», начинающейся так: «Содержание повести — любовь, главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…» Кроме этого, в данной главе писатель, полушутливым-полуиздевательским тоном адресуясь к народу, сознается, будто он совершенно обдуманно «начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом». Вслед за тем Чернышевский, вволю насмеявшись над своими читателями, изрекает: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего <…> Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей». Тем самым он озадачивает читателя: с одной стороны, автор в открытую презирает его, относя к большинству, с которым он «нагл», с другой — как будто склонен распахнуть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его рассказе наличествует еще и тайный смысл! Читателю остается одно — читать и разбирать, а в процессе этого набираться терпения, и чем углубленнее он окунается в эту работу, тем большим проверкам подвергается его терпение… В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: «Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату»; обожает повторы: «Это другим странно, а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно»; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это — плохой перевод с чужого языка: «Господин вломался в амбицию»; «Долго они щупали бока одному из себя»; «Он с изысканною переносливостью отвечал»; «Люди распадаются на два главные отдела»; «Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика». Авторские отступления темны, корявы и многословны: «Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это»; «Вера Павловна <…> стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней <…> или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это». Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: «После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?» Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный. Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги». Даже Герцен, признаваясь, что роман «гнусно написан», тотчас оговаривался: «С другой стороны, много хорошего». С какой же «другой стороны»? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А передовые умы той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу — со Счастьем, Счастье — со служением все той же Истине… Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе «Дар» (в главе, посвященной Чернышевскому), «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел «новых людей». (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую «боксерскую диету» и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского — история литературы. Наконец, необычна и сама жанровая форма «Что делать?». Это был тогда еще почти неизвестный русской литературе публицистический, общественно-философский роман. Особенность его в том, что «воспроизведение жизни» в контрастных картинах «грязного» дворянско-буржуазного мира и мира новых людей сопровождается в романе открытым авторским объяснением того и другого. Это объяснение отнюдь не скучно и не назидательно. Оно осуществляется тонко и разнообразно, особой нитью вплетаясь в повествовательную ткань романа. Объяснение — это и яркая публицистическая страница, показывающая путем подробных хозяйственных подсчетов выгодность коллективного труда; это и сложный психологический анализ душевных переживаний и поступков героев, убеждающий в превосходстве новой морали над старой, домостроевской. Это и беспрерывно ведущиеся язвительные споры автора с «рабами» рутины, особенно с «проницательным читателем», глупым, невежественным, самодовольным, назойливо берущимся рассуждать и об искусстве, и о науке, и о морали, и о других вещах, в которых «ни бельмеса не смыслит». Это и философское обобщение событий и процессов вековой истории человечества, поражающее широтой познаний и глубиной теоретической мысли. В произведении публицистически отчетливо оглашается, заявляя словами эстетики самого автора, и «приговор о явлениях жизни». Однако вовсе не в форме «прокурорских» речей, даже каких-то наказующих излияний. Настоящий вердикт выставляется зрелищем новых семейственно-бытовых взаимоотношений. Порицает сегодняшний день авторский социалистический идеал, в «отблесках сияния» которого все страшнее и безобразнее выглядит неразумность бытия, характеров и воззрений эгоистического общества, и все более притягательны Рахметовы, отдающие свою жизнь революционной борьбе. В выбранной Чернышевским жанровой форме романа, бесспорно, примечательную сюжетно-композиционную роль представляла фигура повествователя, авторского «я». От одной главы к другой все ближе и ближе чувствуются присутствие самого автора, сильный и могучий интеллект его, великодушие и благородство, щедрость его души, сердечное, беспристрастное постижение самых сложнейших побуждений человеческой личности, его ирония и язвительность. А, кроме того, несокрушимая вера в лучшее будущее. Как «учебник жизни» задумал Н.Г.Чернышевский свой роман и блестящим образом осуществил данную идею.

Еще сочинения автора:

• «Что делать?» — реалистический роман

Жанр

Жанр произведения – роман, так как в нем есть несколько сюжетных линий, а центральная проблема остается открытой. Произведению присущ жанровый синкретизм: в нем переплелись черты любовного, философского, социально-политического романов и утопии. Направление произведения – реализм.

Предыдущая

Сочинения«Матерь человеческая» анализ произведения Закруткина – жанр, проблемы, тема, смысл названия повести

Следующая

Сочинения«Гамлет» анализ произведения Шекспира – тема, жанр, план, вывод трагедии

История создания

Над анализированным произведением писатель работал несколько месяцев: с декабря 1862 г. до апреля 1863 г. В то время он пребывал под арестом в Петропавловской крепости. Заключили его за радикальные взгляды. Роман задумывалось как ответ на “Отцы и дети” Тургенева, поэтому между образами Евгения Базарова и Рахметова есть определенное сходство.

Работая над романом, Н. Чернышевский понимал, что цензура не допустит его к печати, если заметит острый политический подтекст. Чтобы обмануть контролирующие органы, писатель прибегнул к художественным приемам: обрамил социальные мотивы любовным контекстом, ввел в сюжет сны. Ему удалось напечатать свое произведение в “Современнике”, но вскоре власти запретили не только распространять роман, но даже подражать ему. Разрешили опубликовать произведение Чернышевского “Что делать?” только в 1905 г.

Посмотрите, что еще у нас есть:

• для самых нетерпеливых — Очень краткое содержание «Что делать?»
• для самых компанейских — Главные герои «Что делать»

Все школьные сочинения по литературе

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола.

Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести». И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье. Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность. Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Таинственное самоубийство в 1-й главе романа «Что делать?» — завязка нетрадиционная и непривычная для русской прозы 19 века, более свойственная авантюрным французским романам. По общеустановленному суждению всех исследователей, она была, так сказать, своего рода интригующим приемом, вызванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Этой же цели предназначались и мелодраматическая окраска повествования о семейной трагедии во 2-й главе, а также неожиданное заглавие 3-й — «Предисловие», начинающейся так: «Содержание повести — любовь, главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…» Кроме этого, в данной главе писатель, полушутливым-полуиздевательским тоном адресуясь к народу, сознается, будто он совершенно обдуманно «начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом». Вслед за тем Чернышевский, вволю насмеявшись над своими читателями, изрекает: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего <…> Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей». Тем самым он озадачивает читателя: с одной стороны, автор в открытую презирает его, относя к большинству, с которым он «нагл», с другой — как будто склонен распахнуть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его рассказе наличествует еще и тайный смысл! Читателю остается одно — читать и разбирать, а в процессе этого набираться терпения, и чем углубленнее он окунается в эту работу, тем большим проверкам подвергается его терпение… В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: «Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату»; обожает повторы: «Это другим странно, а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно»; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это — плохой перевод с чужого языка: «Господин вломался в амбицию»; «Долго они щупали бока одному из себя»; «Он с изысканною переносливостью отвечал»; «Люди распадаются на два главные отдела»; «Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика». Авторские отступления темны, корявы и многословны: «Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это»; «Вера Павловна <…> стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней <…> или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это». Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: «После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?» Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный. Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги». Даже Герцен, признаваясь, что роман «гнусно написан», тотчас оговаривался: «С другой стороны, много хорошего». С какой же «другой стороны»? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А передовые умы той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу — со Счастьем, Счастье — со служением все той же Истине… Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе «Дар» (в главе, посвященной Чернышевскому), «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел «новых людей». (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую «боксерскую диету» и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского — история литературы. Наконец, необычна и сама жанровая форма «Что делать?». Это был тогда еще почти неизвестный русской литературе публицистический, общественно-философский роман. Особенность его в том, что «воспроизведение жизни» в контрастных картинах «грязного» дворянско-буржуазного мира и мира новых людей сопровождается в романе открытым авторским объяснением того и другого. Это объяснение отнюдь не скучно и не назидательно. Оно осуществляется тонко и разнообразно, особой нитью вплетаясь в повествовательную ткань романа. Объяснение — это и яркая публицистическая страница, показывающая путем подробных хозяйственных подсчетов выгодность коллективного труда; это и сложный психологический анализ душевных переживаний и поступков героев, убеждающий в превосходстве новой морали над старой, домостроевской. Это и беспрерывно ведущиеся язвительные споры автора с «рабами» рутины, особенно с «проницательным читателем», глупым, невежественным, самодовольным, назойливо берущимся рассуждать и об искусстве, и о науке, и о морали, и о других вещах, в которых «ни бельмеса не смыслит». Это и философское обобщение событий и процессов вековой истории человечества, поражающее широтой познаний и глубиной теоретической мысли. В произведении публицистически отчетливо оглашается, заявляя словами эстетики самого автора, и «приговор о явлениях жизни». Однако вовсе не в форме «прокурорских» речей, даже каких-то наказующих излияний. Настоящий вердикт выставляется зрелищем новых семейственно-бытовых взаимоотношений. Порицает сегодняшний день авторский социалистический идеал, в «отблесках сияния» которого все страшнее и безобразнее выглядит неразумность бытия, характеров и воззрений эгоистического общества, и все более притягательны Рахметовы, отдающие свою жизнь революционной борьбе. В выбранной Чернышевским жанровой форме романа, бесспорно, примечательную сюжетно-композиционную роль представляла фигура повествователя, авторского «я». От одной главы к другой все ближе и ближе чувствуются присутствие самого автора, сильный и могучий интеллект его, великодушие и благородство, щедрость его души, сердечное, беспристрастное постижение самых сложнейших побуждений человеческой личности, его ирония и язвительность. А, кроме того, несокрушимая вера в лучшее будущее. Как «учебник жизни» задумал Н.Г.Чернышевский свой роман и блестящим образом осуществил данную идею.

Еще сочинения автора:

• «Что делать?» Н.Г. Чернышевского – реалистический роман

Черты утопии в романе Николая Чернышевского Что делать — сочинение

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола.

Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.

Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность.

Что делать?» Н.Г. Чернышевского как роман-утопия

Перед нами политический и социально-утопический роман, проникнутый духом полемики. Общие очертания сюжета романа просты: дочь мелкого петербургского чиновника освобождается от тяжких уз домашнего плена и обретает счастье.

Сны Веры Павловны — указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит.

Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

В четвертом сне Веры Павловны автор рисует утопическую картину светлого будущего. Величественные контуры социалистического мироустройства, все технические вопросы которого решают машины, трогательны и умиляют читателя и сегодня. Автор уверяет нас, что наступит время и труд станет легким и радостным, пустыни превратятся в плодородные земли, скалы покроются садами, а все люди станут «счастливыми красавцами и красавицами, ведущими вольную жизнь труда и наслаждения». Таков вариант утопии, которую видит в своем сне Вера Павловна.

Роман Чернышевского «Что делать?» как учебник жизни и как социальная утопия.

Выдающийся литературный критик и общественный деятель Николай Гаврилович Чернышевский написал одну из самых знаменитых книг русской литературы – роман «Что делать?» (опубликован в журнале «Современник» в 1863 году). Книге этой в истории нашей литературы не повезло с самого начала, ибо в романе Чернышевского при первом его появлении ни власти, ни читатели не могли и не хотели видеть то, ради чего этот человек свою главную книгу написал.

Задачей Чернышевского было написание «учебника жизни». Роман создал, то есть идейно воспитал и организационно сплотил разночинческую интеллигенцию, стал учебником жизни для многих поколений русских людей, указал им дорогу в общественную борьбу, революционную деятельность, способствовал медленному ослаблению, распаду и последующей кровавой трагической гибели той империи, которая послала автора «Что делать?» на каторгу.Роман не только говорит об острых вопросах эпохи и ошибках людей: он предлагает логику действий в любых, даже самых критических, ситуациях. Eгo гepoeв в романе спасает «разумный эгоизм», т. е. такая система поведения, которая предполагает неуклонное и в то же время разумное следование принципам, которые они выработали для себя. И эти поступки во мнoгoм определяются жизненными установками, позициями человека. «Новый человек», следуя «разумному эгоизму», не может совершить подлого, недостойного поступка, а в критической ситуации должен быть способным на героическое свершение. Именно этим принципам и следуют обыкновенные «новые люди» романа. И мнимое самоубийство Лопухова, и участие в криминальных событиях Рахметова — результат следования принципам «paзумного эгоизма» .

Старый мир в романе представлен достаточно скупо, поскольку изображение духовной скудости патриархальных традиций было освоено литературой тех лет и мало интересовало автора. Но роман и не стремился замкнуться на критике тoгo, что существовало вокpyг, — он должен был ответить на вопрос, поставленный в eгo названии: «Что делать «новым людям», которые уже появились и которых гнетут старые условия?» «Новые людям», изображенные в романе, способны уйти от cтapoгo уклада и независимо от нeгo построить свое счастье: aвтор в них верит, eгo симпатии на стороне этих гepoeв. Свобода личных отношений «новых», но «обыкновенных» людей: Дмитрия Сергеевича Лопухова, Александра Матвеевича Кирсанова и Веры Павловны Розальской — идеал и образец. «Я хотел изобразить обыкновенных порядочных людей новoгo поколения, людей, которых я встречал целые сотни…» — пишет Н. г. Чернышевский. Нам ясно, что эти «целые сотни» — результат искренней веры писателя, но едва ли результат eгo реальных нaблюдений за окружающей действительностью.

Среди «новых людей» особое место занимает героиня — Вера Павловна Розальская, которую Лопухов и Кирсанов спасают от cтapoгo мира. Рассказ о ее деятельности даже на фоне труда «новых людей» производит впечатление. Ее замыслы пытались воплотить в жизнь многие люди.

В четвертом сне Веры Павловны автор рисует утопическую картину светлого будущего. Величественные контуры социалистического мироустройства, все технические вопросы котopoгo решают машины, трогательны и умиляют читателя и сегодня. Автор уверяет нас, что наступит время и труд станет легким и радостным, пустыни превратятся в плодородные земли, скалы покроются садами, а все люди станут «счастливыми красавцами и красавицами, ведущими вольную жизнь труда и нaслаждения». Таков вариант утопии, которую видит в своем сне Вера Павловна.

«Новые люди» в романе существуют в том времени, — в каком существует и сам автор. Жизнь на страницах poмaнa — прежде вceгo воплощение страстной мечты aвтора об идеальных человеческих отношениях. Роман как «учебник жизни» сыграл и практическую роль мастерские по образцу той, что изображена в романе, возникали в разных городах России, но нужно заметить, что век их был недолог.

Итак, eгo «новые люди» честны, благородны, способны и на самоотверженный труд, и на решительный поступок. Но они не из той породы, из которой выходят руководители. Этих людей нужно вести по избранному ими пути, и возглавлять их на таком пути должен человек иного масштаба. Для этого в романе появляется «особенный человек» и особая сюжетная линия, связанная с ним. Она невелика по объему, но очень важна для понимания pомaна. Именно с Рахметовым, в котором Н. Г. Чернышевский видит «соль соли земли», связаны не только главные coбытия оснoвнoгo сюжета, но и идея произведения.

Роль «особенного человека» принадлежит и самому автору, который появляется на страницах романа и, не скрывая, вмешивается в дела гepoeв, в их мысли и чувства. Но непосредственно в сюжете участвует «особенный человек» Рахметов… «Он поважнее всех нас здесь, взятых вместе», — говорит Кирсанов. «Мало их, — утверждает автор, — но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней — теин в чаю, букет в благородном вине; от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли».

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Расчет стоимостиГарантииОтзывы

Этому главному по значимости образу на страницах романа уделено мало места, но вне зависимости от позиции читателя он запоминается. Рахметов из дворянской семьи. В Петербурге Кирсанов познакомил eгo с учением социалистов-утопистов и философией Фейербаха. Одаренный незаурядными способностями, юный ученик очень скоро перерастает учителя и становится профессиональным революционером, «рыцарем без страха и упрека». Этот образ, который так скупо изображен в романе, сыграл огромную роль в судьбах революционного движения в России. Было подлинной правдой то, что «в каждом из выдающихся русских революционеров была oгромная доля рахметовщины», как утверждал Г. В. Плеханов. Именно Рахметов должен решить: « Что делать?»

В своем «учебнике жизни» Н. Г. Чернышевский оживил оторванную от реального времени утопическую картину, к реализации которой стремились «новые люди». И многие читатели романа «Что делать?» искренне верили, что cмогут воплотить черты прекрасного будущего в настоящем. Но утопия — это то, чего быть не может. Роман активно воздействовал на читателей, поскольку в нем была сила социального призыва, была искренность и страсть преданного своей идее человека. Но, к сожалению, не было Toгo реального пути, которым мoг бы идти человек.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

• Реферат

  Роман Чернышевского «Что делать?» как учебник жизни и как социальная утопия.

  От 250 руб

• Контрольная работа

  Роман Чернышевского «Что делать?» как учебник жизни и как социальная утопия.

  От 250 руб

• Курсовая работа

  Роман Чернышевского «Что делать?» как учебник жизни и как социальная утопия.

  От 700 руб

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Узнать стоимость

Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола.

Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.

Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность.

Перед нами политический и социально-утопический роман, проникнутый духом полемики. Общие очертания сюжета романа просты: дочь мелкого петербургского чиновника освобождается от тяжких уз домашнего плена и обретает счастье.

Сны Веры Павловны — указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит.

Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

В четвертом сне Веры Павловны автор рисует утопическую картину светлого будущего. Величественные контуры социалистического мироустройства, все технические вопросы которого решают машины, трогательны и умиляют читателя и сегодня. Автор уверяет нас, что наступит время и труд станет легким и радостным, пустыни превратятся в плодородные земли, скалы покроются садами, а все люди станут «счастливыми красавцами и красавицами, ведущими вольную жизнь труда и наслаждения». Таков вариант утопии, которую видит в своем сне Вера Павловна.

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола.

Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.

Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность.

Роман написан Ч. в 1863 г., когда он находился в Петропавловской крепости за 4 месяца. Это философско-утопич. роман. жанр художественной литературы, близкий к научной фантастике, описывающий модель идеального, с точки зрения автора, общества. В отличие от антиутопии характеризуется верой автора в безупречность модели.

Название жанра происходит от одноимённого произведения Томаса Мора — «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», в котором «Утопия» лишь название острова. Впервые же в значении «модель идеального общества» это слово встречается в книге путешествий английского священника Сэмюэла Перчеса «Паломничество»

Чернышевский был фанатиком прогресса, считал, что с помощью прогресса человечество построит рай на земле и это очень скоро случится. С точки зрения художественной ценности, стиля роман можно оценить невысоко. Художественные недостатки Чернышевский сам признавал. Их вообще признавали все, кроме Ленина.

Но влияние Чернышевского на современников и на русскую молодежь при этом огромно. Чернышевский получает мировое признание, роман переведен на много языков. Каким образом роман вышел в печать? 2 версии:

1) тюремная цензура понадеялась на внешнюю, а внешняя решила, что тюремная его уже проверила

2) цензор решил, что раз роман написал таким ужасным стилем, то он скомпрометирует сам идеи, которые в нем изложены.

На «Что делать?» откликнулись Достоевский и Толстой — они в своих произведениях ведут полемику с Чернышевским.

В идеях Чернышевского многим виделись вредность и опаснсоть.

Толстой и Достоевский считали, что истина приобретается только в течение жизни, «исканий».У Чернышевского же герой Рахметов прочел книги (читал трое суток кряду) и стал другим человеком, познал истину.

Чернышевский объясняет, «что делать», чтобы построить земной рай и сделать всех людей счастливым. И эти идеи овладевают миллионами.

Чернышевский касается самых разных вопросов.

1) в том числе хозяйства. Хозяйство должно быть в коллективной собственности.

2)Чернышевский излагает новую этику в романе — этику без Бога, на прочном основании разума. При том, что сам Чернышевский происходил из семьи священника.

Суть этики без Бога: в общем ходе жизни возвышенные стремления ничтожны.

3) Превыше всего — стремление к своей пользе, то есть разумный эгоизм. Разумный эгоизм отличает то, что человек не выходит на большую дорогу и не убивает, чтобы обогатиться, а строит завод, создает машины и становится миллионером. Разумный эгоист приносит пользу себе и окружающим.

4) отрицает понятие жертвы. Жертва — это фальшивое понятие, а ведь это — центральное понятие христианства.

5) пытался объяснить нравственность с точки зрения того, что человеку выгодно поступать нравственно.

Все эти попытки потерпели крах. Нужно признать, что не разум управляет нравственностью, а наоборот. Неубедительность теории Чернышевского в ее внутренних противоречиях (пример — сам Чернышевский отрицает жертву, а Рахметов ее приносит). Эту противоречивость видели Достоевский, Толстой, их произведения «Война и Мир» и «Записки из Подполья» — полемика с романом «Что делать?».

Д.И. Писарев. Мыслящий пролетариат:

Всех, кого кормит и греет рутина, роман Ч-го приводит в неописуемую ярость.

Роман глумится над их эстетикой, разрушает их нравственность, показывает узость их целомудрия. На все остальные русские романы он похож только внешней формой, сюжет его прост и в нём мало действ-х лиц. Роман «Что делать?» создан работой сильного ума. Умел вглядываться в явления жизни, автор умеет обобщать и осмысливать их. Все симпатии автора лежат на стороне будущего. Чернышевский знает не только то, как думают и рассуждают «новые люди», но и то, как они чувствуют.

Создавая образ профессионального революционера, Ч. заглядывает в будущее, во многом опережая свое время.

1) показывает процесс становления революционера, выделяя в жизни Рахметова три стадии:

Теоретич. подготовка,

Практич. приобщение к жизни народа

Переход к проф. революционной деят-ти.

2) на всех этапах своей жизни Рахметов действует с полной самоотдачей.

Р. живет общим, а не личным, постоянно в хлопотах, мало бывает дома. Известен эпизод его любви к некой даме, которую он спас, остановив шарабан с понесшей лошадью. Р. сознательно отказывается от любви, потому что она связывает ему руки. На образе Р. лежит печать таинственности, которой зашифрована революционная деятельность героя — «потаенный» сюжет романа. Сюжетная функция его — представлять тип особенного, «идеального» человека, с которым сопоставлены так или иначе все прочие персонажи. Известно, что через два года после описанных в романе событий он уезжает из Петербурга, считая, что здесь уже сделал все. Автор называет людей типа Р. «солью соли земли».

Такие люди нужны не всегда, а на крутых перевалах истории как личности, вбирающие в себя общенародные потребности и глубоко чувствующие общенародную боль.

Выстрел на литейном мосту.

Письмо для Веры. В нем говорится о том, что пишущий его сходит со сцены, потому что слишком любит «вас обоих»…

Трагической развязке предшествует история жизни Веры Павловны. Мать хочет поскорее выдать ее замуж за богатого. К брату приглашен учитель, студент-медик Дмитрий Лопухов. Узнав о бедственном положении девушки, Лопухов пытается ей помочь. Делает предложение. В это время ей снится первый сон: она видит себя выпущенной из сырого и темного подвала и беседующей с удивительной красавицей, которая называет себя любовью к людям. Верочка обещает красавице, что всегда будет выпускать из подвалов других девушек, запертых так же, как была заперта она.

Молодые снимают квартиру, и жизнь их идет хорошо. Странные отношения: спят в разных комнатах, входят друг к другу после стука, не показываются неодетыми.

Вскоре она затевает швейную мастерскую. Девушки работают не по найму, а являются совладелицами и получают свою долю от дохода.

Во втором сне видит поле, на котором растут колосья. На этом поле и грязь фантастическая и реальная. Реальная грязь — это забота о самом необходимом — из нее могут вырасти колосья. Фантастическая грязь — забота о лишнем и ненужном; из нее ничего не вырастает.

У Лопуховых часто бывает Александр Кирсанов. Он скрашивает разговорами одиночество Веры Павловны, влюбляется в нее, а она в него.

Ситуация, в которую попали трое умных и порядочных «новых людей», кажется неразрешимой. Лопухов находит выход — выстрел на Литейном мосту.

В день, когда получено это известие, к Вере Павловне приходит старый знакомый Кирсанова и Лопухова — Рахметов, «особенный человек» Рахметов однажды он решает спать на гвоздях, чтобы испытать свои физические возможности. Он не пьет вина, не прикасается к женщинам.

Рахметов приносит Вере Павловне записку от Лопухова, прочитав которую она делается спокойною и даже веселою.

Семейство Кирсановых имеет примерно такой же образ жизни, что прежде семейство Лопуховых.

Вскоре ей снится четвертый сон.

Перед ней проходят картины жизни женщин в разные тысячелетия. Великая женщина, знакомая ей еще по первому сну, объясняет Вере Павловне, в чем смысл женского равноправия и свободы. Эта женщина являет Вере Павловне и картины будущего: граждане Новой России живут в прекрасном доме из чугуна, хрусталя и алюминия. С утра они работают, вечером веселятся, а «кто не наработался вдоволь, тот не приготовил нерв, чтобы чувствовать полноту веселья». Путеводительница объясняет Вере Павловне, что это будущее следует любить, для него следует работать и переносить из него в настоящее все, что можно перенести.

У Кирсановых бывает много молодых людей, единомышленников. Среди них вскоре появляется семейство Бьюмонт. Екатерина Васильевна Бьюмонт, урожденная Полозова Она выходит замуж за человека, называющего себя агентом английской фирмы Чарльзом Бьюмонтом. Тот прекрасно говорит по-русски, потому что якобы до двадцати лет жил в России. При встрече Бьюмон-та с Кирсановым становится понятно, что этот человек — Лопухов. Семейства Кирсановых и Бьюмонт чувствуют такую духовную близость, что вскоре поселяются в одном доме, вместе принимают гостей. Екатерина Васильевна тоже устраивает швейную мастерскую, и круг «новых людей» становится таким образом все шире.

Чернышевский в своем романе «Что делать?» особый упор делает на разумный эгоизм (расчет выгод). Если благодарность вне людей, то разумный эгоизм лежит в самом «я» человека. Каждый человек втайне или открыто считает себя центром вселенной. Почему же тогда эгоизм разумный? А потому, что в романе «Что делать?» впервые рассматривается «новый подход к проблеме», «новые люди» Чернышевского создают «новую» атмосферу, по Чернышевскому, «новые люди» видят свою «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль освобождает творческие возможности человеческой личности. «Новые люди» менее болезненно разрешают конфликт семейного, любовного характера. В теории разумного эгоизма есть бесспорная привлекательность и рациональное зерно. «Новые люди» считают труд абсолютно необходимым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в самой полной гармонии с чувством, потому что ни ум, ни чувства их не искажены хронической враждой против остальных людей. Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

Проблематика произведения

В своём романе Чернышевский затрагивает множество острых вопросов того времени.

Основными проблемами романа являются:

• проблема места женщины в обществе того времени
• проблема кризиса самодержавного строя
• проблема нравственного выбора
• тяжелая жизнь бедных людей

В первую очередь автор поднимает проблему места женщины в обществе того времени. Женщины не могут устроиться на приличную работу и сами себя обеспечивать, вместо этого им остается лишь выходить замуж по расчету. В такой же ситуации оказалась и Вера Павловна, но благодаря Лопухову, ей удалось избежать такой участи. Чернышевский поднимает вопрос бесправия и беспомощности женщин того времени. И в лице Лопухова и Кирсанова призывает относиться к женщине как к равному человеку.

Замечание 1

Кризис самодержавия наступил уже достаточно давно, люди хотели революции, их желание становились все сильнее и сильнее. Монархия же весьма вяло боролась с новым мировоззрением и инакомыслием.

Каждый из главных героев романа проходит испытание проблемой нравственного выбора. Вера вступила в фиктивный брак не по любви, но всячески пытается его сохранить. Кирсанов не желая разрушать семью друга надолго покидает своих друзей. Лопухов видя страдания Веры, инсценирует самоубийство и тем самым освобождает ее от уз брака. Следует отметить что все герои выдерживают с достоинством эти испытание.

Проблема нищеты так же является злободневной для того времени. Для того что бы женщина могла существовать ей приходилось выходить замуж за богатого мужчину. Именно заботы о материальном состоянии своей дочери заставляют мать Веры забыть о морали и приводят ее к нравственной деградации.

Сюжет произведения

Вера Павловна Розальская – главная героиня романа, не желая выходить замуж за богатого жениха, вступает в фиктивный брак с Лопуховым, студентом- медиком – благородным и порядочным человеком. Таким образом Вера Павловна покидает отчий дом. Будучи человеком самостоятельным и деятельным, она пытается найти свое предназначение. Она открывает швейную мастерскую, куда набирает девушек, которые так же, как и она заинтересованы в развитии дела.

Готовые работы на аналогичную тему

• Курсовая работа Анализ романа «Что делать» Н. Г. Чернышевского 420 руб.
• Реферат Анализ романа «Что делать» Н. Г. Чернышевского 280 руб.
• Контрольная работа Анализ романа «Что делать» Н. Г. Чернышевского 230 руб.

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту Узнать стоимость
Затем Вера Павловна влюбляется в друга своего фиктивного мужа Александра Кирсанова. Кирсанов испытывает к ней взаимные чувства, но для того чтобы не рушить семью своего друга Кирсанов надолго их покидает. В последствии поняв, что брак тяготит Веру, Лопухов инсценирует свое самоубийство, тем самым дает возможность Вере и Кирсанову быть вместе. Лопухов же уезжает в Америку, там он становится агентом английской фирмы, затем возвращается в Россию, женится, и сообщает о своем возвращении семейству Кирсановых.

Отдельные страницы Чернышевский посвящает Рахметову. Несмотря на то, что он герой второго плана, для Чернышевского он является особенным. В Рахметове автор хотел собрать все качества «новых» людей того времени. Он изучает революционную литературу и является ярым приверженцем своего дела. Он не позволял себе излишеств, ел дешевые продукты, спал на войлоке, тяжело трудился. Все это он делал для того, чтобы лучше понять жизнь простых людей. Свою жизненную цель он видел в служении на благо простому народу.

Требуется консультация по учебной работе? Задай вопрос преподавателю и получи ответ через 15 минут! Задать вопрос

Школяру.ру | В помощь школьнику

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу. Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают». Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести». И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье. Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность. Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Таинственное самоубийство в 1-й главе романа «Что делать?» — завязка нетрадиционная и непривычная для русской прозы 19 века, более свойственная авантюрным французским романам. По общеустановленному суждению всех исследователей, она была, так сказать, своего рода интригующим приемом, вызванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Этой же цели предназначались и мелодраматическая окраска повествования о семейной трагедии во 2-й главе, а также неожиданное заглавие 3-й — «Предисловие», начинающейся так: «Содержание повести — любовь, главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…» Кроме этого, в данной главе писатель, полушутливым-полуиздевательским тоном адресуясь к народу, сознается, будто он совершенно обдуманно «начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом». Вслед за тем Чернышевский, вволю насмеявшись над своими читателями, изрекает: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего <…> Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей». Тем самым он озадачивает читателя: с одной стороны, автор в открытую презирает его, относя к большинству, с которым он «нагл», с другой — как будто склонен распахнуть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его рассказе наличествует еще и тайный смысл! Читателю остается одно — читать и разбирать, а в процессе этого набираться терпения, и чем углубленнее он окунается в эту работу, тем большим проверкам подвергается его терпение… В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: «Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату»; обожает повторы: «Это другим странно, а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно»; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это — плохой перевод с чужого языка: «Господин вломался в амбицию»; «Долго они щупали бока одному из себя»; «Он с изысканною переносливостью отвечал»; «Люди распадаются на два главные отдела»; «Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика». Авторские отступления темны, корявы и многословны: «Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это»; «Вера Павловна <…> стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней <…> или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это». Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: «После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?» Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный. Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги». Даже Герцен, признаваясь, что роман «гнусно написан», тотчас оговаривался: «С другой стороны, много хорошего». С какой же «другой стороны»? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А передовые умы той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу — со Счастьем, Счастье — со служением все той же Истине… Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе «Дар» (в главе, посвященной Чернышевскому), «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел «новых людей». (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую «боксерскую диету» и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского — история литературы. Наконец, необычна и сама жанровая форма «Что делать?». Это был тогда еще почти неизвестный русской литературе публицистический, общественно-философский роман. Особенность его в том, что «воспроизведение жизни» в контрастных картинах «грязного» дворянско-буржуазного мира и мира новых людей сопровождается в романе открытым авторским объяснением того и другого. Это объяснение отнюдь не скучно и не назидательно. Оно осуществляется тонко и разнообразно, особой нитью вплетаясь в повествовательную ткань романа. Объяснение — это и яркая публицистическая страница, показывающая путем подробных хозяйственных подсчетов выгодность коллективного труда; это и сложный психологический анализ душевных переживаний и поступков героев, убеждающий в превосходстве новой морали над старой, домостроевской. Это и беспрерывно ведущиеся язвительные споры автора с «рабами» рутины, особенно с «проницательным читателем», глупым, невежественным, самодовольным, назойливо берущимся рассуждать и об искусстве, и о науке, и о морали, и о других вещах, в которых «ни бельмеса не смыслит». Это и философское обобщение событий и процессов вековой истории человечества, поражающее широтой познаний и глубиной теоретической мысли. В произведении публицистически отчетливо оглашается, заявляя словами эстетики самого автора, и «приговор о явлениях жизни». Однако вовсе не в форме «прокурорских» речей, даже каких-то наказующих излияний. Настоящий вердикт выставляется зрелищем новых семейственно-бытовых взаимоотношений. Порицает сегодняшний день авторский социалистический идеал, в «отблесках сияния» которого все страшнее и безобразнее выглядит неразумность бытия, характеров и воззрений эгоистического общества, и все более притягательны Рахметовы, отдающие свою жизнь революционной борьбе. В выбранной Чернышевским жанровой форме романа, бесспорно, примечательную сюжетно-композиционную роль представляла фигура повествователя, авторского «я». От одной главы к другой все ближе и ближе чувствуются присутствие самого автора, сильный и могучий интеллект его, великодушие и благородство, щедрость его души, сердечное, беспристрастное постижение самых сложнейших побуждений человеческой личности, его ирония и язвительность. А, кроме того, несокрушимая вера в лучшее будущее. Как «учебник жизни» задумал Н.Г.Чернышевский свой роман и блестящим образом осуществил данную идею.

Большой Бейсуг

Н. Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» необычный упор делает на здравомыслящем эгоизме. Почему же эгоизм разумный, здравомыслящий? На мой взгляд потому, что в этом романе мы впервые видим «новый подход к проблеме», «новых людей» Чернышевского, создающих «новую» атмосферу.

Автор думает, что «новые люди» видят личную «выгоду» в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль высвобождает творческие возможности человеколюбивой персоны. «Новые люди» не так болезненно решают конфликты семейного и любовного характера. В теории рационального эгоизма есть несомненная привлекательность и рациональное ядро. «Новые люди» считают труд неотъемлемым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в абсолютной гармонии со своими чувствами, потому что ни чувства, ни ум их не извращены хронической враждебностью людей.

Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека «не нового» все «новые» люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — «новый» человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из «расчета выгод»! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них, Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: «Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают».

Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе «вообще», очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами «старшей сестры», обращающейся к Вере Павловне со словами: «Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести».

И вправду, трудно говорить об этом произведении серьезно, если принимать во внимание все его чудовищные недостатки. Автор и его герои говорят нелепым, топорным и невразумительным языком. Главные персонажи ведут себя неестественно, но они, словно куклы, послушны воле автора, который может заставить их делать (переживать, мыслить) все, что ему угодно. В этом признак незрелости Чернышевского как писателя. Подлинный создатель всегда творит сверх себя, порождения его творческой фантазии обладают свободной волей, над которой не властен даже он, их творец, и не автор навязывает своим героям мысли и поступки, а скорее они сами подсказывают ему тот или иной свой поступок, мысль, поворот сюжета. Но для этого необходимо, чтобы их характеры были конкретными, обладали законченностью и убедительностью, а в романе Чернышевского вместо живых людей перед нами голые абстракции, которым наспех придали человеческое обличье.

Нежизненный советский социализм происходил из французского утопического социализма, представителями которого были Клод Анри де Сен-Симон и многие другие. Их целью было создать благополучие для всех людей, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимопризнательности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей по принципу более и менее одаренных? Так почему же благодарность — это самое лучшее, что есть в мире? Потому что те, кто снизу, должны быть благодарны другим за то, что они внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали — торговлей женщиной, так как дама не может за себя постоять и обеспечить себя благополучием и поэтому вынуждена продаваться; в идеальном же обществе она будет свободна. На мой взгляд, самым главным в обществе должна быть благодарность. Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Таинственное самоубийство в 1-й главе романа «Что делать?» — завязка нетрадиционная и непривычная для русской прозы 19 века, более свойственная авантюрным французским романам. По общеустановленному суждению всех исследователей, она была, так сказать, своего рода интригующим приемом, вызванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Этой же цели предназначались и мелодраматическая окраска повествования о семейной трагедии во 2-й главе, а также неожиданное заглавие 3-й — «Предисловие», начинающейся так: «Содержание повести — любовь, главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…» Кроме этого, в данной главе писатель, полушутливым-полуиздевательским тоном адресуясь к народу, сознается, будто он совершенно обдуманно «начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом». Вслед за тем Чернышевский, вволю насмеявшись над своими читателями, изрекает: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего <…> Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей». Тем самым он озадачивает читателя: с одной стороны, автор в открытую презирает его, относя к большинству, с которым он «нагл», с другой — как будто склонен распахнуть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его рассказе наличествует еще и тайный смысл! Читателю остается одно — читать и разбирать, а в процессе этого набираться терпения, и чем углубленнее он окунается в эту работу, тем большим проверкам подвергается его терпение… В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: «Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату»; обожает повторы: «Это другим странно, а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно»; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это — плохой перевод с чужого языка: «Господин вломался в амбицию»; «Долго они щупали бока одному из себя»; «Он с изысканною переносливостью отвечал»; «Люди распадаются на два главные отдела»; «Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика». Авторские отступления темны, корявы и многословны: «Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это»; «Вера Павловна <…> стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней <…> или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это». Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: «После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?» Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный. Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги». Даже Герцен, признаваясь, что роман «гнусно написан», тотчас оговаривался: «С другой стороны, много хорошего». С какой же «другой стороны»? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А передовые умы той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу — со Счастьем, Счастье — со служением все той же Истине… Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе «Дар» (в главе, посвященной Чернышевскому), «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел «новых людей». (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую «боксерскую диету» и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского — история литературы. Наконец, необычна и сама жанровая форма «Что делать?». Это был тогда еще почти неизвестный русской литературе публицистический, общественно-философский роман. Особенность его в том, что «воспроизведение жизни» в контрастных картинах «грязного» дворянско-буржуазного мира и мира новых людей сопровождается в романе открытым авторским объяснением того и другого. Это объяснение отнюдь не скучно и не назидательно. Оно осуществляется тонко и разнообразно, особой нитью вплетаясь в повествовательную ткань романа. Объяснение — это и яркая публицистическая страница, показывающая путем подробных хозяйственных подсчетов выгодность коллективного труда; это и сложный психологический анализ душевных переживаний и поступков героев, убеждающий в превосходстве новой морали над старой, домостроевской. Это и беспрерывно ведущиеся язвительные споры автора с «рабами» рутины, особенно с «проницательным читателем», глупым, невежественным, самодовольным, назойливо берущимся рассуждать и об искусстве, и о науке, и о морали, и о других вещах, в которых «ни бельмеса не смыслит». Это и философское обобщение событий и процессов вековой истории человечества, поражающее широтой познаний и глубиной теоретической мысли. В произведении публицистически отчетливо оглашается, заявляя словами эстетики самого автора, и «приговор о явлениях жизни». Однако вовсе не в форме «прокурорских» речей, даже каких-то наказующих излияний. Настоящий вердикт выставляется зрелищем новых семейственно-бытовых взаимоотношений. Порицает сегодняшний день авторский социалистический идеал, в «отблесках сияния» которого все страшнее и безобразнее выглядит неразумность бытия, характеров и воззрений эгоистического общества, и все более притягательны Рахметовы, отдающие свою жизнь революционной борьбе. В выбранной Чернышевским жанровой форме романа, бесспорно, примечательную сюжетно-композиционную роль представляла фигура повествователя, авторского «я». От одной главы к другой все ближе и ближе чувствуются присутствие самого автора, сильный и могучий интеллект его, великодушие и благородство, щедрость его души, сердечное, беспристрастное постижение самых сложнейших побуждений человеческой личности, его ирония и язвительность. А, кроме того, несокрушимая вера в лучшее будущее. Как «учебник жизни» задумал Н.Г.Чернышевский свой роман и блестящим образом осуществил данную идею.

похожие материалы

• Реалистический роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» и традиции мировой утопической литературы.
• «Что делать?» Н. Г. Чернышевского – реалистический роман

Черты утопии в романе «Что делать?»

Русский утопический социализм проистекал из французского утопического социализма, представителями которого были Шарль Фурье и Клод Анри де Сен-Симон. Их цель состояла в том, чтобы создать благополучие всем людям, причем реформу провести так, чтобы кровь не была пролита. Они отказывались от идеи равенства и братства и считали, что общество должно строиться по принципу взаимной благодарности, утверждая необходимость иерархии. Но кто же будет разделять людей на более и менее одаренных? Почему благодарность — это самое лучшее? Потому что тот, кто внизу, должен быть благодарен другим за то, что он внизу. Решалась проблема полноценной личной жизни. Буржуазный брак (заключенный в церкви) они считали узаконенной торговлей женщиной, так как женщина не может себя обеспечить благополучием и продается; в идеальном же обществе она будет свободна. Итак, во главе всего должен стоять принцип взаимной благодарности. Чернышевский в своем романе “Что делать?” особый упор делает на разумный эгоизм (расчет выгод). Если благодарность вне людей, то разумный эгоизм лежит в самом “я” человека. Каждый человек втайне или открыто считает себя центром вселенной. Почему же тогда эгоизм разумный? А потому, что в романе “Что делать?” впервые рассматривается “новый подход к проблеме”, “новые люди” Чернышевского создают “новую” атмосферу, по Чернышевскому, “новые люди” видят свою “выгоду” в стремлении приносить пользу другим, их мораль — отрицать и разрушать официальную мораль. Их мораль освобождает творческие возможности человеческой личности. “Новые люди” менее болезненно разрешают конфликт семейного, любовного характера. В теории разумного эгоизма есть бесспорная привлекательность и рациональное зерно. “Новые люди” считают труд абсолютно необходимым условием человеческой жизни, они не грешат и не каются, их ум находится в самой полной гармонии с чувством, потому что ни ум, ни чувства их не искажены хронической враждой против остальных людей. Можно проследить ход внутреннего развития Веры Павловны: сначала дома она обретает внутреннюю свободу, затем появляется необходимость общественного служения, а потом полнота личной жизни, необходимость трудиться независимо от личной воли и общественного произвола. Н. Г. Чернышевский создает не индивидуум, а тип. Для человека “не нового” все “новые” люди на одно лицо, возникает проблема особенного человека. Такой человек — Рахметов, который отличается от других, в особенности тем, что он — революционер, единственный индивидуализированный персонаж. Читателю выдаются его черты в виде вопросов: почему он поступил так? Зачем? Эти вопросы и создают индивидуальный тип. Он — “новый” человек в его становлении. Все новые люди — как с Луны свалились, и единственный, кто связан с этой эпохой, — Рахметов. Отречение от себя из “расчета выгод”! Здесь Чернышевский выступает не как утопист. И в то же время существуют сны Веры Павловны как указание на идеальное общество, к которому автор стремится. Чернышевский прибегает к фантастическим приемам: Вере Павловне во сне являются сестры-красавицы, старшая из них Революция — условие обновления. В этой главе приходится поставить много точек, объясняющих добровольный пропуск текста, который все равно цензура не пропустит и в котором бы обнажилась главная идея романа. Наряду с этим есть образ младшей сестры-красавицы — невесты, означающей любовь-равноправность, которая оказывается богиней не только любви, но и наслаждения трудом, искусством, отдыхом: “Где-то на юге России, в пустынном месте, раскинулись богатые поля, луга, сады; стоит огромный дворец из алюминия и хрусталя, с зеркалами, коврами, с чудесной мебелью. Повсюду видно, как люди трудятся, поют песни, отдыхают”. Между людьми идеальные человеческие отношения, везде следы счастья и довольства, о которых прежде и мечтать было нельзя. Вера Павловна в восторге от всего, что видит. Конечно, в этой картине много утопических элементов, социалистической мечты в духе Фурье и Оуэна. Недаром в романе на них неоднократно намекают, не называя прямо. В романе показан только сельский труд и говорится о народе “вообще”, очень обобщенно. Но эта утопия в главной своей мысли очень реалистична: Чернышевский подчеркивает, что труд должен быть коллективным, свободным, присвоение плодов его не может быть частным, все результаты труда должны идти на удовлетворение запросов членов коллектива. Этот новый труд должен опираться на высокие научно-технические достижения, на ученые и сильные машины, позволяющие человеку преобразить землю и всю свою жизнь. Роль рабочего класса не выделена. Чернышевский знал, что переход от патриархальной крестьянской общины к социализму должен быть революционным. А пока было важно закрепить в сознании читателя мечту о лучшем будущем. Это сам Чернышевский говорит устами “старшей сестры”, обращающейся к Вере Павловне со словами: “Ты знаешь будущее? Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести”.

Характеристика главных героев

• Вера Павловна Розальская – главная героиня романа, молодая девушка, выросла в Петербурге, училась в пансионе, хорошо шьет, веселая, общительная, несмотря на юность, представляет собой зрелую личность, ответственная, самостоятельная. Большое место в романе отведено снам Веры Павловны. Через ее сны Чернышевский выражает свои философские размышления.
• Лопухов – студен-медик, честный, благородный, порядочный, относится к новому поколению. Он бескорыстно помогает Вере Павловне, предлагает заключить ей фиктивный брак, что бы она могла покинуть родной дом и избежать нежелательного замужества. Будучи в фиктивном браке не настаивает на отношениях между ним и Верой. Видя, что Вера Павловне несчастна с ним в браке, инсценирует свое самоубийство, тем самым дает ей возможность освободится от брачных уз.
• Кирсанов – лучший друг Лопухова, честный, порядочный, серьезный, умный, ответственный, работает в госпитале. Он любит жену Лопухова, Веру Павловну Розальскую, но старается не мешать их семейной жизни и исчезает. После инсценированного самоубийства Лопухова, женится на Розальской.
• Рахметов — друг Кирсанова и Лопухова, дворянин, яркая, неординарная личность, настоящий революционер, автор называет его «особенным человеком». Он неуклонно следует своим принципам. Несмотря на то, что он дворянин, ведет аскетический образ жизни, хочет понять жизнь простых людей. Влюбившись однажды, он всячески подавляет в себе это чувство, так как считает, что оно будет мешать ему в его высоких помыслах.