Проверяющие егэ по русскому эксперты фамилии

Журналист. Пишет о современных образовательных онлайн-проектах, медицине и благотворительности. Любит историю и теорию кино, фотографию и американскую классическую литературу.

— Как вы попали в проверяющую комиссию — по своему желанию, или это такое предложение, от которого обычно «нельзя отказаться»?

— Я уже очень давно проверяю ОГЭ, с самого начала его появления, а вот в комиссию по проверке ЕГЭ решила пойти только два года назад. Туда попадают по личному желанию — я пошла совершенно осознанно. Заявка на отбор в эксперты подаётся в начале учебного года (через завуча своей школы). Чтобы стать экспертом ЕГЭ, учителю нужна определённая экспертная квалификационная категория — первая или высшая. Учитывают педагогический стаж и работу в выпускных классах. Потом надо пройти обучение (в январе-марте) и сдать итоговый экзамен.

Кстати, экспертов ЕГЭ не так уж много, в отличие от экспертов ОГЭ (в ОГЭ бывает и так, что все учителя школы сидят на проверке экзамена). Связано это с тем, что одиннадцатиклассников меньше, чем девятиклассников, соответственно — экзаменационных работ тоже меньше. К тому же ЕГЭ — это более серьёзная подготовка и оценивание, потому что на кону поступление в вуз, конкуренция.

— Если учитель хочет стать экспертом ЕГЭ, он соответствующее обучение проходит единоразово или каждый год заново?

— Каждый год заново — с учётом всех поправок и нововведений в ЕГЭ. Есть очные и дистанционные занятия, и там нам дают много самостоятельных и проверочных работ, по которым оценивают, насколько мы готовы к проверке. Каждый раз в конце обучения проводится итоговая аттестация, и по её результатам принимается решение, может ли учитель стать экспертом ЕГЭ на этот год.

— Почему вы стали заниматься проверкой ЕГЭ — что вас мотивирует? Это же дополнительная нагрузка.

— Долгое время я готовила детей к экзамену, просто читая все необходимые материалы, и этого было достаточно, чтобы быть в теме. Но требования к сочинению начали усложнять, поэтому в первую очередь я записалась на проверку потому, что мне захотелось понять, как изнутри выглядит этот процесс, какие детали необходимо знать проверяющему. Без этого взгляда изнутри было не всегда понятно, чему нужно учить детей.

— Доплачивают ли за эту нагрузку педагогам? И даёт ли эта работа ещё какие-то преимущества?

— За саму проверку платят по количеству проверенных работ. Время учёбы на курсах не оплачивается. В школе эта моя занятость никак не учитывается, это моё личное дело. Но есть такой плюс: на курсах по подготовке к проверке ЕГЭ нам выдают удостоверения о повышении квалификации, то есть для аттестации учителей это важно.

— Как устроен процесс проверки технически и организационно?

— На следующий день после проведения ЕГЭ все проверяющие съезжаются в пункт проверки. Его локация меняется каждый год в зависимости от вместимости здания. И дальше в течение 3–7 дней там идёт проверка работ. Самое малое время проверки — три дня, а чаще всего она длится пять дней. Это может занять неделю, если возникают какие-то спорные моменты и, соответственно, к проверке работ приходится подключать третьего специалиста (в норме одну экзаменационную работу смотрят два эксперта).

Проверяющие сидят в аудиториях — по одному человеку за партой. В прошлом году, в условиях пандемии количество человек в классе было значительно меньше, чем раньше, и мы сидели в масках (вообще все санитарные нормы соблюдались от и до).

— Для проверяющих обстановка в пункте проверки стрессовая или нет? Надо ли экспертам, как детям во время ЕГЭ, сдавать телефоны и другие личные вещи? Можно ли спокойно выйти из аудитории в любой момент или только в обед, строго по расписанию?

— Я бы не сказала, что обстановка стрессовая. Мы проверяем работы под камерами, но это не вызывает особого дискомфорта. Мы не сдаём телефоны, но убираем их в сумки, которые во время нашей работы лежат в отдельном шкафу. У нас с собой — вода, чёрные гелевые ручки, карандаши и ластики (мы проверяем не оригиналы, а распечатанные сканы работ, чтобы в них можно было отмечать какие-то ошибки). Если нужно выйти перекусить, позвонить или просто пройтись — всё это можно, но говорить с другими проверяющими мы не имеем права. И, конечно, выносить проверяемую работу из аудитории нельзя: если я выхожу, она должна остаться на моём рабочем столе.

Насчёт обеденного перерыва каждый решает для себя сам. Все приезжают из разных мест, и кто-то (если человек встал, например, в пять утра) проголодается уже через час после начала проверки, а кто-то до её конца может потерпеть без обеда. Так что все работают в своём темпе, это удобно.

— Вы сказали, что получаете экзаменационные работы для проверки в виде бумажной сканированной копии. Это копия всего заполненного бланка ЕГЭ, включая Ф. И. О. выпускника и тестовые задания, которые проверяет компьютер, или только часть с сочинением?

— Мы получаем копии только сочинений, тестовую часть не видим. Персональных данных выпускника мы тоже не знаем — на каждой работе стоит индивидуальный код, по нему она и идентифицируется.

В общем, каждый эксперт получает свою стопку сочинений, а к ним — оценочный лист, в который надо вписать баллы.

— Сколько работ вы обычно проверяете за один день?

— Первоначально для каждого эксперта печатают примерно по 20–30 работ. Дальше, если у эксперта есть силы и желание проверить ещё несколько, ему могут распечатать дополнительные работы. Я могу проверить 40–60 работ в день. Скорость проверки у каждого своя, соответственно, кто-то освобождается часа за три, а кому-то надо больше времени.

— Нет ощущения, что к середине или ближе к концу процесса глаз замыливается?

— На самом деле самое трудное — это проверка первой работы: пока вчитаешься, пока поймёшь проблему, то есть суть темы сочинения… Дальше — проще, потому что обычно эксперту дают один вариант работ — то есть все проверяемые сочинения написаны на одну тему. Это удобно. Около 10–15 работ можно проверить сразу, потом обычно хочется пройтись, попить воды или выйти на улицу — как раз, чтобы глаз не замылился.

— Вы упомянули, что каждую работу проверяют сразу два эксперта — а как они это делают: совместно или независимо друг от друга?

— Независимо друг от друга. Каждый эксперт проверяет автономно. Они даже не знают, кто ещё проверяет эту же работу. Это нужно для того, чтобы дать максимально объективную оценку. Сочинение — личностное самовыражение выпускника, но и личное мнение эксперта играет роль. Кому-то работа покажется пустой, а кому-то гениальной. Если эксперты сходятся во мнении — хорошо, а если возникает разногласие, то важно, насколько отличаются баллы, которые они поставили (расхождения в оценках выявляет компьютер). Разница не должна превышать восемь. Если расхождение получилось больше, чем на восемь баллов, то привлекают третьего эксперта, который заново проверяет работу и смотрит, чьё оценивание более корректно. В зачёт тогда ставят баллы третьего эксперта.

— Если порой случаются такие серьёзные расхождения в оценке, не означает ли это, что кто-то подходит к оцениванию слишком строго? Условно говоря, с установкой: «Максимальных баллов за сочинение заслуживают только Пушкин и Толстой».

— Вообще, по-моему, эксперты настроены не завалить, а, наоборот, поставить баллы по максимуму. Ведь все понимают, что от этого зависит судьба ребёнка, его поступление в вуз. Всё-таки это дети, которые волнуются и переживают, испытывают большой стресс во время экзамена. Мне кажется, все стараются быть снисходительными.

К тому же критерии оценки таковы, что эксперт просто проверяет работу на предмет наличия или отсутствия в ней того, что должно быть по конкретному критерию. За большинство критериев оценки полагается всего один-два балла, и эксперту сразу видно, есть в сочинении нужное (за что полагается поставить этот балл) или нет.

Есть критерий с максимальным количеством баллов — шесть. Но и по нему оценивание имеет чёткий алгоритм, как и за что ставить или не ставить эти баллы. Хотя с этим критерием порой действительно возникают затруднения, и алгоритм стоило бы доработать.

— А если расхождение между оценками двух экспертов оказалось меньше восьми баллов, то считается среднее арифметическое?

— Нет, тогда при сравнении двух оценок экспертов ставятся наивысшие баллы по каждому критерию, и потом они суммируются. Например, один эксперт оценил по пятому критерию на один балл, а другой поставил ноль баллов — значит, по этому критерию сочинение получит один балл.

— Как вы поступаете, если сомневаетесь в оценке по какому-то критерию?

— Я для себя поняла и усвоила простое правило: если сомневаюсь, поставить один или два балла, то я поставлю два балла. Потому что если сомневаешься, значит, для этого есть причина (когда сомнений нет, всё и так очевидно). Я от многих экспертов слышала про такое же отношение и решила тоже им руководствоваться. Сомневаюсь я нечасто — всё же мы много тренируемся в период обучения, поэтому в процессе проверки чётко видим, есть в сочинении то, что нужно для баллов по конкретному критерию оценивания, или нет.

— Но если возникает всё-таки серьёзное сомнение по поводу оценивания конкретной работы по тому или иному критерию, у вас есть право с кем-то посоветоваться? Вы сказали, что эксперты не могут общаться между собой.

— В каждом помещении, где проходит проверка, есть ответственный человек — старший эксперт, к которому можно обратиться в таком случае. Если и он не сможет помочь — он вызовет «ещё более старшего» эксперта.

— Всё-таки одно дело — оценить по критериям грамотности, с ними всё понятно, и совсем другое — оценить комментарий к сформулированной проблеме исходного текста (тот самый второй критерий на шесть баллов) или проверить наличие либо отсутствие этических ошибок (11-й критерий). Вам не кажется, что всё это может быть слишком субъективно?

— Я считаю, что критерии оценки вполне объективны, и выпускникам, когда они готовятся, обязательно надо их прочитать и изучить. Плюс риск субъективности как раз и снижается двойной проверкой.

К тому же общая оценка складывается из суммы критериев. Даже если ученик неправильно понял проблему темы сочинения, запутался в ней — ему поставят ноль баллов по первым четырём критериям, но он может набрать баллы по критериям, касающимся речи, логики, грамотности, если он напишет идеальный текст. У одной из моих учениц-отличниц была такая ситуация.

— Окей, допустим, выпускник правильно понял проблематику темы сочинения и написал выразительным литературным языком хороший текст без единой ошибки, но привёл в пример ситуацию из классики, которую он трактует совершенно нестандартно. Как вариант — оправдывает мотивы убийства старухи-процентщицы Раскольниковым и поддерживает его в этом. Это его личное мнение как-то скажется на оценке?

— Есть личный взгляд ученика, но есть и общие нормы морали, и при оценке сочинения тоже используется соответствующий критерий — соблюдение этических норм. Если в работе нет этических ошибок, она получает по этому критерию один балл, если есть — ноль баллов. То есть из-за этической ошибки выпускник может потерять балл.

Ещё в работе может прослеживаться проблема с логикой, если этот литературный пример с выводами идёт вразрез с тем, что ребёнок написал в тексте до этого. Из-за логических ошибок тоже можно потерять баллы.

— Вам, как учителю, абсолютно всё сейчас нравится в критериях оценивания, или что-то всё-таки, на ваш взгляд, стоило бы поменять?

— На мой взгляд, второй критерий оценивания — тот, где теперь шесть баллов максимум, всё-таки зря усложнили. Теперь и у детей, и у проверяющих возникают сложности. Чтобы получить максимальный балл, нужно много всего сделать, и не для всех эти требования прозрачны. Например, ребёнок нашёл примеры, объяснил, почему привёл именно их, указал связь с проблематикой сочинения, а эксперт её не разглядел. Сложно потом понять: связи действительно не было или эксперт её не заметил.

И ещё жаль, что за четвёртый критерий (аргументы к проблеме) теперь дают один балл вместо трёх. Раньше выпускники должны были вспомнить несколько литературных произведений и привести два примера, чтобы получить максимум по этому критерию, и только в крайнем случае прибегать к личному опыту. Сейчас достаточно просто обосновать своё мнение — не важно, на личном опыте или на литературном примере, — и если это сделано, то балл по этому критерию засчитывается. Получается, теперь пропал стимул повторять какие-то литературные произведения, ведь можно получить этот балл за пример из своего опыта. Мне сочинения по старым критериям нравились чуть больше.

— Частый упрёк в адрес сочинения в составе ЕГЭ — что это просто набор штампов, которые детям нужно заучить, чтобы набрать нужные баллы. Никакого творчества и развития индивидуальности. Как вы считаете, «натаскивание» детей на написание сочинений в формате ЕГЭ даёт им какой-то полезный навык?

— Даёт. Такой тип сочинения, как в ЕГЭ, учит выстраивать ход своих рассуждений. Это важно, потому что многие любят писать красиво, образно, но строят текст хаотично, перескакивая с одного на другое. А навык сочинения учит структурировать текст логично, не отступать от основной мысли, следовать ей.

Сочинение — это не набор штампов. Конечно, ученик может выбрать для себя типичные фразы, которые помогут ему выстраивать рассуждение. Что в этом плохого? Это же экзамен, к нему можно и нужно готовиться. Заучил полезные выражения, которые можно использовать, — помог себе быстрее выстроить стройный текст на экзамене. Всё остальное в сочинении — рассуждения, поиски проблемы, аргументов — творческая работа.

В конце концов, вся наша жизнь состоит из штампов и заготовленных фраз. Мы каждый день желаем друг другу доброго утра, дня, вечера, приятного аппетита и так далее — одними и теми же фразами. Поэтому я в запоминании типичных формулировок ничего плохо не вижу.

— Ещё некоторые считают, что раньше (до ЕГЭ) школьники писали гораздо лучше и осмысленнее. Вы с этим согласны?

— Нет, я так не думаю. Как я уже сказала, экзаменационное сочинение — это определённый жанр, который учит стройно и логично выражать свои мысли, это сочинение-рассуждение. Раньше дети не писали таких работ.

До ЕГЭ было сочинение по литературе, когда школьники писали строго по определённым художественным произведениям. Я бы не сказала, что те сочинения всегда были стройно написаны. Ладно ещё — введение и заключение, но что творилось в основной части! Мысли у многих скакали как лошадки. Поэтому раньше после школы многие не умели писать эссе, речи для выступлений — словом, тексты, в которых надо логично выстраивать мысли. Этому просто не учили.

— Встречались ли в вашей практике проверки очень творческие, интересные сочинения с яркими мыслями?

— Да, такие работы бывают, читаешь и думаешь: «Какой талантливый ребёнок!». Если дети действительно творческие, начитанные, интересно мыслят, то в сочинении это всё прослеживается.

— А откровенно слабые работы часто бывают?

— Всё же в 11 классе дети в большинстве своём целеустремлённые, потому что хотят поступать в вузы. Так что совсем слабых сочинений бывает мало. В прошлом году, к примеру, у меня не было ни одной нулевой работы.

— Какие ошибки в сочинениях встречаются чаще всего?

— Нелогичность и неструктурированность текста. В задании ЕГЭ всегда прописан чёткий план для сочинения, но некоторые выпускники его игнорируют, отступают от него — и вот результат. Ещё бывает, что ребёнок нечётко определил тематическую проблему и начинает скакать с одного на другое. Например, ему надо написать о том, каким должен быть настоящий друг, а он пишет про дружбу вообще, в целом.

— Были работы, которые вам запомнились вообще навсегда?

— Нет, с таким количеством работ очень сложно что-то запомнить надолго. Когда читаешь, думаешь: «Ну, это-то я точно запомню на всю жизнь, так смешно!» или «Так здорово!», но через год видишь новые «шедевры» и старые уже забываешь.